Терроризм. Борьба и проблемы противодействия

            ТЕРРОРИЗМ


        БОРЬБА И ПРОБЛЕМЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ



Под редакцией
доктора юридических наук, профессора С.А. Солодовникова

Второе издание, переработанное и дополненное

Рекомендовано Учебно-методическим центром «Профессиональный учебник» в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Юриспруденция»

Рекомендовано Научно-исследовательским институтом образования и науки в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Юриспруденция»








ю н и т и UNITY

Закон и право • Москва • 2017

      УДК [343.341+343.9.02](470+571)(075.8)
      ББК 67.408.131.11(2Рос)я73-1+67.518.4(Рос)я73-1
           Т35



Коллектив авторов:
С.Я. Казанцев, Б.И. Кофман, С.Н. Миронов, С.А. Солодовников, НД. Эриашвили, В.Н Галузо





Главный редактор издательства Н.Д. Эриашвили, кандидат юридических наук, доктор экономических наук, профессор, лауреат премии Правительства РФ в области науки и техники




             Терроризм: Борьба и проблемы противодействия: учеб.
     Т35 пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. С.А. Солодовникова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2017. — 239 с.
          I. Солодовников, Сергей Александрович, ред.


          ISBN 978-5-238-02729-6

          Агентство CIP РГБ


               Рассматриваются проблемы терроризма, дается общая характеристика преступлений террористического характера. Особое внимание уделяется мерам противодействия терроризму.
               В учебном пособии учтены изменения в законодательстве Российской Федерации, а также решения Конституционного Суда РФ и иных органов судебной власти по состоянию на 1 мая 2015 г.
               Для студентов (курсантов) высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Юриспруденция», а также для преподавателей, аспирантов (адъюнктов), практических работников правоохранительных и правоприменительных органов.


ББК 67.408.131.11(2Рос)я73-1+67.518.4(Рос)я73-1


     ISBN 978-5-238-02729-6
     © ИЗДАТЕЛЬСТВО ЮНИТИ-ДАНА, 2004, 2015
     Принадлежит исключительное право на использование и распространение издания (ФЗ от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ). Воспроизведение всей книги или какой-либо ее части любыми средствами или в какой-либо форме, в том числе в интернет-сети, запрещается без письменного разрешения издательства.

    От авторов




        Происходящие в Российской Федерации изменения, связанные с проводимыми реформами, приводят не только к позитивным явлениям, но и в известной мере порождают новые виды общественных, групповых и межличностных противоречий, трудно преодолимые социальные конфликты. Их последствия, в свою очередь, способствуют появлению различного рода опасностей и угроз для человека, общества и государства. К числу таких последствий в первую очередь относится преступность. Данное явление приобретает все новые и новые качества: продолжают развиваться, становясь еще более опасными для общества, криминальный профессионализм, вооруженность, организованность и т.д.
        Как отмечается в литературе, преступность в Российской Федерации за последние годы стала явлением общенационального свойства. При этом обращается внимание на то, что если в советской России борьба с преступностью рассматривалась главным образом как задача правоохранительных органов, то сейчас противодействие преступности является общенациональной задачей. Нынешняя криминальная ситуация в Российской Федерации — качественно новый феномен как по масштабам преступных проявлений, так и по степени разрушительного влияния на жизнеспособность общества, функционирование и безопасность государства, права и свободы его граждан. В первую очередь это относится к насильственным преступлениям, которые, как известно, посягают на самое ценное благо: жизнь человека, его здоровье, телесную и психическую неприкосновенность.
        Качественно криминальную картину дополняет терроризм, который создает в обществе атмосферу страха, неуверенности в своей безопасности, беспокойства о судьбе близких. Терроризм опасен сам по себе, но, когда он сопряжен с другими преступлениями, как правило, тяжкими и особо тяжкими, его общественная опасность неизмеримо возрастает. В первую очередь это связано с сопряженностью терроризма с организованной преступностью и коррупцией. Многие преступления террористического характера совершаются

3

     организованными группами под «коррупционным прикрытием». В основном это преступления, сопряженные с убийством (чаще всего по найму), похищением человека (также нередко по найму), незаконным лишением свободы, торговлей людьми, использованием рабского труда, вымогательством (рэкет), захватом заложника, бандитизмом и т.д. Здесь параллельно проявляются организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, организация преступного сообщества (преступной организации), организация экстремистского сообщества, незаконная торговля оружием, наркобизнес, некоторые другие деяния. В основе всего этого лежит криминальное насилие. Терроризм включен в систему криминального насилия и проявляется как одна из его форм. Это наиболее опасная форма насилия. Отсюда множество проблем, связанных с противодействием терроризму. В Федеральном законе «О противодействии терроризму» прямо закреплено: терроризм — идеология насилия. Важно и необходимо защищать граждан нашего государства от такого насилия. В указанном Законе на первый план выдвигается проблему обеспечения безопасности общества и его членов, государство от такой криминальной угрозы, как терроризм.
        В данной работе предпринята попытка рассмотреть в тесной взаимосвязи с организованной преступностью понятие «терроризм», мотивы террористических преступлений и личность террориста, субкультуру террористической организации, профессионализм террористической деятельности. Терроризм исследуется в системе криминального насилия. Основное внимание уделяется преступлениям террористического характера, связанным с другими деяниями. Специально выделяется и исследуется сопряженность терроризма с организованной преступностью и коррупцией. Особое внимание в работе уделяется мерам организационного характера противодействия терроризму.

4

Глава



     Исторический очерк развития терроризма





        Краткое содержание: в данном разделе представлен исторический очерк развития терроризма, в том числе и в России.

        Истоки терроризма уходят своим корнями в древние века.
        Одно из первых упоминаний о терроризме связано с терактами, совершенными в I в. до н.э. еврейской политической группировкой зелотов (буквально «ревнителей»), боровшихся методами террора против римлян за автономию Фесалонии.
        Как символы жестокости вошли в историю инквизиция, Варфоломеевская ночь, Французская буржуазная революция, Парижская коммуна и т.д. Врагов, реальных и мнимых, уничтожали римские императоры, оттоманские султаны, русские цари, а также многие, многие другие.
        «Терроризм снизу» развивался в самых многообразных формах, принимая характер то религиозных движений, то политических бунтов и социальных восстаний. Одну из самых ранних в истории террористических группировок составляли сикарии — прекрасно организованная секта, действовавшая в Палестине в 66—73 гг. н.э. Источники, свидетельствующие о деятельности этой секты, немногочисленны и противоречивы, однако, если верить трудам известного древнееврейского историка Иосифа Флавия¹, сикарии применяли необычную тактику: они атаковали противника в дневное время, особенно по праздникам, когда Иерусалим бывал запружен толпами людей. Любимым оружием сикариев был кинжал или короткий меч (сика), который они прятали под одеждой. Как отмечал знаток из эссе английского писателя Де Куинси «Убийство как

     ¹ Иосиф Флавий (37 — ок. 100) — древнееврейский историк, автор «Иудейской войны», «Иудейских древностей» и других произведений. Изменил восставшим и сдался римлянам во время Иудейской войны. Из благодарности к покровительствовавшим ему императорам Рима из династии Флавиев принял имя Флавий (см.: Малый энциклопедический словарь: В 4 т. Репринт. воспроизвед. издания Брокгауза — Ефрона. М.: Терра, 1997. Т. 4. Ст. 1891).

5

     изящное искусство», сикарии, справедливо полагая, что толпа сама по себе есть нечто вроде темноты (благодаря своей плотности, давке и невозможности увидеть со стороны, кто именно нанес роковой удар), присутствовали там, где была толчея, и когда люди пытались понять, кто убийца и где он, ответом оставалось: «Неизвестно!» Сикарии уничтожили дом первосвященника Анании, а также дворцы представителей династии Иродов, они сожгли публичный архив, чтобы уничтожить расписки должников.
        У римского историка Тацита упоминается, что сикарии сжигали зернохранилища и выводили из строя системы водоснабжения в Иерусалиме. Это были экстремистски и антиримски настроенные националисты, которые в то же время видели своих противников и в среде умеренной египетской и палестинской диаспоры, в евреях, стоявших за мир с Римом. Из некоторых источников следует, что у сикариев была тщательно разработанная доктрина, так называемая «четвертая философия», нечто вроде иудейского протестантизма. Они повиновались одному лишь Богу, не признавали над собой никакой земной власти, отказывались видеть в священнослужителях посредников между Всевышним и простыми смертными. Другие авторы считают, что сикарии возглавляли движение социального протеста, настраивая низы против богатых верхов. Иосиф Флавий, однако, не склонен видеть в них воплощение благородства. По его убеждению, это были самые обыкновенные корыстные разбойники, которые управлялись иноземными силами и использовали призывы к справедливости для прикрытия своих неблаговидных целей. Но даже Иосиф Флавий признает, что некоторые из них проявляли религиозный фанатизм: они видели в мученичестве нечто приносящее радость, полагали, что после свержения ненавистного режима Господь явится своему народу и избавит их от мук и страданий.
        Впрочем, так думали отнюдь не только рядовые сикарии. Похожее сочетание религиозного мессианства и политического терроризма было присуще гораздо более известной на Западе секте асса-синов, отпочковавшихся от исмаэлитов, которые появились в XI столетии и были разгромлены монголами в XIII в. Ассасины в течение долгого времени привлекали к себе внимание на Западе, причем интерес ученых к ним в последние годы возрос, поскольку слишком многое в их тактике и стратегии напоминает методы современных террористов.
        Слово «ассасин» во многих языках мира является синонимом слова «убийца». Ассасины — от арабского «хашишиюн» — «курящие гашиш» — обожествляли своего имама Хасана ибн Шаббата (в другой транскрипции — Хассан Сабах), известного также под именем Старца или Владыки Горы, и беспрекословно ему повиновались.

6

     Человека, которого Шаббат выбирал для исполнения опасного задания, например устранения неугодного, одурманивали наркотиками и вином, относили в долину, где был разбит роскошный сад, с павильонами, в которых жили самые красивые женщины. Когда человек настолько приходил в себя, что мог оценить место и насладиться женщинами, он проводил все время в любовных утехах. Причем его уверяли, что он попал в рай. Прежде чем он утомлялся, его снова поили до потери сознания и относили домой. Шаббат говорил ему, что еще раз позволит насладиться раем, если тот исполнит его приказание.
        Из Персии ассасины совершали набеги на Сирию, убивали префектов, губернаторов, калифов. Им удалось убить даже Конрада Монферратского, правившего Иерусалимским королевством. Они дважды пытались убить Саладина Саладин (Салах-ад-дин) (1138 — 1193) — египетского султана; возглавлял борьбу мусульман против крестоносцев), но неудачно. Их первый вожак, уже упоминавшийся Хассан Сабах, быстро понял, что у него слишком мало людей, чтобы успешно сражаться в открытую, но длительная, умело продуманная кампания террора, осуществляемая хорошо обученными и дисциплинированными воинами, может возыметь серьезный политический эффект.
        Ассасины действовали под завесой строжайшей секретности, нередко переодеваясь иноземцами, в том числе и христианами. Они не пользовались ни ядами, ни метательными снарядами. Их оружием был кинжал, и не только в силу его высокой надежности, но и потому, что в убийстве они видели нечто ритуальное. Современные исследователи, описывая эту секту, отмечают ее аскетическую дисциплину. Сектанты приветствовали мученичество и смерть во имя идеи и твердо верили в наступление нового миропорядка. В исторической перспективе деятельность секты представляет собой отчаянную, хотя и обреченную на конечное поражение, борьбу религиозного меньшинства за право на свой образ жизни и свободу вероисповедания со всеми силами, в том числе со стремящимися подавить их сельджуками. Впрочем, какое-то время тактика ассасинов приносила им успех.
        Динамика развития террора (и терроризма в целом) исторически развивалась по следующей цепочке: от индивидуального терроризма — к групповому — локальному — массовому террору. Для современного мира характерно все более массовое насилие.
        Первоначально террор был почти исключительно индивидуальным феноменом. Хотя, собственно говоря, в таком индивидуальном качестве террор не мог считаться действительно террором в полном смысле этого слова. Однако такие цели вначале и не ставились, а если иногда и существовали, то исключительно как вторичные.

7

     Главным было убить, ликвидировать некоего конкретного противника, прежде всего, в индивидуальном качестве. Это было простое физическое уничтожение политического противника, за которым обычно даже не стояло специальной цели оказания соответствующего, ужасающего воздействия на сознание и психологию масс.
        Индивидуальный террор служил достаточно обычным инструментом политической борьбы — крайним, использовавшимся за неимением иных средством устранить заведомо более сильного и могущественного политического оппонента или соперника. Сильные в отношении слабых могли использовать иные средства — опалу, ссылку, тюремное заключение, позднее — отставку, ограничение в правах или иные формы отстранения от активной (прежде всего, политической) жизни. Уделом слабых были интриги, заговоры и, наконец, покушения на физическое устранение тех, против кого никак нельзя было применить иные средства борьбы.
        В повседневной борьбе за власть в истории, скажем в жизни Древнего Рима, можно найти десятки, если не сотни примеров такого индивидуального террора.
        Убийство Цезаря Брутом стало наиболее известным всего лишь потому, что убитым оказался Цезарь, а само убийство оправдывалось не банальной борьбой за власть, а некоторыми идейнополитическими соображениями: как известно, устранение тирана-монократа должно было привести к восстановлению республиканской формы правления¹.
        Однако уже в Древнем мире прибегали к групповому и даже локальному террору. Юлий Цезарь наказывал обратившиеся в бегство легионы методом децимации — казнью каждого десятого бежавшего солдата. В результате он порождал этим террор — ужас у остальных — и как бы вытеснял этим ужасом тот страх, который бойцы испытывали перед неприятелем. Ужас побеждал страх, и после этого легион (точнее, теперь уже его остатки) вновь становился вполне боеспособным.
        Практикой локального террора принято считать так называемые проскрипции, или проскрипционные списки (от лат. proscriptio, букв. — письменное обнародование), — списки лиц, объявленных вне закона. Использовались в политической борьбе, для сведения личных счетов, а также как средство обогащения (имущество проскрибированного подвергалось конфискации), были введены в практику одним из наиболее кровавых римских диктаторов — Суллой, однако и здесь речь не идет о массовом терроре — скорее, наоборот.

      ¹ Подробнее об этом см.: Федорова Е.В. Люди императорского Рима. М.: МГУ, 1990. С. 67—70.

8

        Нарицательным стало имя римского императора Нерона, сына Домиция Агенобарба и Агриппины-младшей, правившего в 54— 68 гг. н.э. Император прославился невиданной жестокостью. Даже Сенека, философ и искусный актер, воспитывая Нерона, так и не смог привить императору добродетели. Властитель, проводя реформы, добиваясь могущества государства, не остановился перед убийством сводного брата и матери, вынудил к самоубийству Сенеку. В конце концов, правление Нерона стало неотделимо от казней — апофеоза жестокости.
        Последующая история также демонстрировала немало примеров эффективного индивидуального, а также локального и группового террора, как и его своевременного прекращения. Так, описывая нравы Средневековья, Н. Макиавелли пишет, что герцог Романский, завоевав Романью, отдал ее в управление наместнику, который быстро навел в ней порядок жесткими методами, доведя народ до крайности. Тогда герцог, «зная, что минувшие строгости все-таки настроили против него народ, решил обелить себя и расположить к себе подданных, показав, что если и были жестокости, то в них повинен не он, а его суровый наместник. И вот однажды утром на площади в Чезане по его приказу положили разрубленное пополам тело мессира Рамиро де Орко рядом с колодой и окровавленным мечом. Свирепость этого зрелища одновременно удовлетворила и ошеломила народ»¹.
        Другой пример, теперь уже группового и локального террора, следует из практики сицилийца Агафокла, ставшего властителем Сиракуз простым способом: «...он созвал однажды утром народ и сенат Сиракуз, якобы для решения дел, касающихся республики; и когда все собрались, то солдаты его по условному знаку перебили всех сенаторов и богатейших людей из народа. После такой расправы Агафокл стал властвовать, не встречая ни малейшего сопротивления со стороны граждан»¹ ². Естественно, все были просто в ужасе от такого властителя.
        Исследуя вопросы террора в политике, Н. Макиавелли рассуждал вполне иезуитски, всегда делая некоторые необходимые оговорки. Например, он писал: «Жестокость жестокости рознь. Жестокость применена хорошо в тех случаях — если позволительно дурное назвать хорошим, — когда ее проявляют сразу и по соображениям безопасности, не упорствуют в ней и по возможности обращают на благо подданных; и плохо применена в тех случаях, когда поначалу расправы совершаются редко, но со временем учащаются, а не становятся реже. Действуя первым способом, можно, с божьей

      ¹ Макиавелли Н. Государь. М., 1990. С. 22.

      ² Там же.

9

     и людской помощью удержать власть; действуя вторым — невозможно. Отсюда следует, что тот, кто овладевает государством, должен предусмотреть все обиды, чтобы покончить с ними разом, а не возобновлять изо дня в день; тогда люди понемногу успокоятся, и государь сможет, делая им добро, постепенно завоевать их расположение. Так что обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше»¹. То есть, вообще-то, террор — это плохо, но уж если его применять, то разово, а прекращать его надо постепенно.
        В Индии и в других странах Древнего Востока издавна действовали тайные общества. Так, англо-индийская администрация в течение долгого времени отрицала существование так называемых «душителей», пока капитан, а впоследствии и генерал-майор Уильям Слиман не вник в проблему и в конце концов не разгромил эту секту. «Душители» умерщвляли своих жертв с помощью шелкового шнурка. Они старались не трогать европейцев, но в остальном не проявляли никакой избирательности. Члены секты считали, что этот способ убийства восходит к ритуальным жертвоприношениям богине Кали, и, надо сказать, для многих он обладал неодолимой притягательностью. Как говорил своим пленителям член этой секты Феррингея, «если кто-нибудь хоть раз испытает сладость жертвоприношения, он уже наш, даже если он овладел разнообразными ремеслами и у него есть все золото мира. Я сам занимал достаточно высокую должность, работал хорошо и мог рассчитывать на повышение. Но становился самим собой, только когда возвращался в нашу секту». «Душители» презирали смерть. Их политические убеждения, если вообще о таковых можно всерьез говорить, оставались крайне туманными, и сектанты не ставили специальных задач по устрашению властей или населения.
        В общем контексте политического терроризма это явление, конечно же, не более чем сноска, подстрочное примечание. То же самое можно сказать и о более воинственных тайных обществах Китая, которые имелись в большом количестве на реках среди пиратов, в горах среди разбойников и в городах, где жили уважаемые верноподданные. У каждого такого общества или кружка имелся свой громила, чаще опытный мастер кулачного боя. Некоторые занимались традиционным вымогательством, были там и профессиональные киллеры, готовые служить тому, кто больше заплатит. Эти общества владели игорными домами, занимались контрабандой. Некоторые, наиболее крупные, имели политические амбиции

      ¹ См.: Макиавелли Н. Указ. соч. С. 22.

10